Цель данной статьи достаточно скромна. Нужно придать сухой схеме марксистского понимания истории живость показав в ней человека, как он есть. Это не исторический анализ фактов и интерпретация источников, а попытка философского осмысления истории. Задача состоит также и в том, чтобы противопоставить нагромождению бытовых фактов и субъективных факторов, которые либеральная историография называет историей, целостный процесс, в основе которого лежат объективные социально-экономические законы, но всё содержание которого так же является живым и по-своему, а не слепо и машинально, отражающее социально-экономические перемены. Необходимо лишь несколько иначе посмотреть на все известное и придать старому марксистскому взгляду свежести с марксистской же точки зрения. Несомненно, именно марксистское видение истории является правильным, прежде всего, с точки зрения понимания экономических и социально-политических процессов. И все попытки «модернизировать» историю в угоду нынешней политической конъюнктуре наталкиваются на неизбежный факт того, что новая либеральная историография откатывается назад в концепциях и понятийном аппарате, поскольку берет на вооружение старые идеи, родом еще из позапрошлого столетия, несостоятельность которых, марксизм и доказал. А связано всё это ни с чем иным, как кризисом капитализма, уже иного капитализма, взятого в узду, не такого оголтелого, как когда-то. Но в состоянии кризиса оказался даже такой «адаптированный капитализм». И вот эта «либеральная историография» обслуживает социальный апартеид и произвол капитализма в странах западных парламентских демократий. Но речь сейчас пойдет не об анализе экономических идей марксизма и доказательстве их превосходства над нынешними «прогрессивными» либеральными идеями. В данный момент необходимо сделать ответный выпад в сторону нового цивилизационного подхода (школа Тойнби, школа анналов), который ретушируя экономическую суть исторического процесса, сумел превзойти марксизм в том, что представил историю как сцену, где есть личность, его мировоззрение и идеи, как они живут в этом живом мире. И дело в том, что именно советская историография оказала марксистскому пониманию истории медвежью услугу, превратив историческую методологию марксизма в сухую и безликую схему, чем западные исторические школы не преминули воспользоваться.

Кризис марксистского понимания исторического процесса был связан именно с его вульгаризацией и упрощением. В России этот процесс травли вульгаризированной марксистской историографии имеет одну важную особенность: во многом вся нынешняя российская историческая наука только подражает западным аналогам и огульно критикует марксистское наследие. Как следствие, такой «ответ Чемберлену» только ослабляет развитие новых направлений, так как абстрагирует их от экономической почвы процессов. На марксистское историческое видение в последнее время было вылито немало ушат грязи и во многом, вся критика носит несистемный и точечный характер. Отдельные факты, в которых коммунизм преподносится на пару с тем, что к нему не имеет никакого отношения, имеют характер страшных картинок и банального высмеивания.