СОЛДАТСКИЕ БАЙКИ
Фронтовики вернулись с войны. Много они не жили. После войны лет десять, не больше. Это те, кто был на передовой или в лагерях Германии. По вечерам они собирались во дворах. Играли в домино, пили пиво и не только, и трепались. Мы, ребятишки, крутились вокруг пап. Друг друга они звали по отчеству, мы что-то слышали, что-то запоминали. Отсюда солдатские байки.
Алексеич
Меня призвали в армию в сорок восьмом году, сразу в МГБ. В 1951-м я должен был уйти на дембель, но не ушел. Некому было служить. В пятидесятом году нас перебросили в Прибалтику. Работа была простая – гоняться за «лесными братьями». Поддерживали мы Шауляйский погранотряд. В те годы «братья» разгулялись. Хватало айзсаргов, фашистов и прочей сволочи. Упор у них был на мирное население. Убить, ограбить, изнасиловать, сжечь – все это было у них в ходу. А вот с Красной Армией связываться не спешили. Уж больно серьезный был ответ.
Жили они в лесах. Подкопы, подземные ходы, землянки и когда их брали, а брали их гранатами, никто даже внутрь по-доброму не входил. Все засрано, гадюшник, как живут люди? Но в плен не сдавались. Это когда их брали в землянках, схронах, а когда в лесу, действовало правило – только живьем. Вот это «живьем» выводило нас из себя. Ты, стало быть, с голыми руками, а он в тебя из автомата или пулемета. Нам выдали броники. От пистолета еще туда-сюда, но от винтовки – спасенья нет. А капитан требует, хоть и сам в первых рядах. Были у нас фишки, на которые ловились «братишки». Первое – надо завезти в сельпо водку и пустить по людям слух. Ночью сами явятся, только лови. Второе – надо завезти в клуб новое кино, и обложить клуб целым взводом. На вечерний сеанс сами придут из леса. Зажигаешь свет. «Всем оставаться на местах», идет проверка документов. Можно опять же завезти патефоны и пластинки. Пустить слух. Скучно ведь в лесу. «Братва» веселиться хочет, пусть даже под «Катюшу».
Процентов на восемьдесят сроки нашей службы окончились. Но нас не увольняли, а перевели в разряд сверхсрочников. Я был младшим сержантом, мне назначили оклад триста пятьдесят в месяц. Деньги перечисляли на книжку. Все было бы ничего, но произошел случай. Шли с поезда человек двенадцать призывников, а вместе с ними старшина. Это нам на смену. Только не дошли. Выпрыгнула на них банда, не хочу даже вспоминать, в глазах темно. Резали, твари, безоружных пацанов по частям и поклялись мы, молча, что банду эту живьем не возьмем. Будем резать по частям.
Были и у нас свои агенты. Быстро донесли, что у богатой мельничихи собирается эта банда отметить какой-то свой праздник. И день назначили. И собираемся мы – взвод, командир взвода, и выдвигаемся. За пятнадцать километров от базы. Задача простая – дождаться сумерек, когда банда соберется в хате у мельничихи и начнет пьянствовать, вот тогда и мы нагрянем. А пока ждать. Оцепили мы хутор в сумерках, смотрим, из леса телеги выворачивают, а на них бандиты. Сходили они в баньку, пива попили и в чистом, исподнем, в хату, а там баба красивая и разгуляй поле. Вот тут мы и нагрянули. Резали бандитов, как свиней. И бабу тоже. А потом подожгли домину, все там и остались. Когда капитан подъехал, домина догорал. У нас никаких потерь – уже хорошо.
Вернулись назад, писарь взялся писать отчет. Вот с этим отчетом мы и попали. Невесть, где он ходил, какими слухами обрастал, но вдруг военная прокуратура возбудила против нас уголовное дело. Было уже лето пятьдесят третьего, выгоняют нас на площадь перед штабом, ставят в каре. В центре капитан и трибуна. И вот на трибуну поднимается какой-то в парадке грузин, майор, и двигает речь:
«Вы, солдаты Красной Армии. Да вы не имеете права, да вы обязаны живыми брать…»
И вот, веришь… мы все, как один, бросились на этого кацо, рванули руками и разбежались. Вот, такова была ненависть, что ты руками, а в тебя из автомата. Разбежались, встали в строй, а от кацо только мясо шевелится. Капитан побледнел, приказал построиться и в казарму, сам впереди. Закрылись в казарме – ждем. Появились картишки, нашлась гитара. Настроение невеселое, что теперь будет. За прокурора только суд и тюрьма. А нас уже окружили. Подогнали броневик, пулеметы уставили на ворота, охрана кругом с автоматами. Решили пообедать – есть сухпай - да все равно, тюрьмой дело светит. Сидим сутки. Обленились, вдруг к обеду прибегает посыльный из штаба, забирает с собой капитана. Сидим, ждем – что дальше?
Через час появляется капитан, довольный и веселый. «Все! Старики за мной, строем». И повел нас капитан в штаб, человек, однако, восемьдесят было. А в штабе нас с распростертыми объятьями встречают. Первое дело – все идут в отпуск. Второе – надо переодеться. Заводят на склад – выбирайте костюмы. Все спортивные, на левой груди «Динамо» - эмблема. На ноги носочки и китайские кеды, а за плечо здоровенная спортивная сумка. Свою обмундировку в мешки и сдать. Третьим номером – подводят нас к кассе. И всем по тысяче рублей. Дальше выводят на плац, а там три автобуса. Сели, и капитан с нами, и на вокзал. Два вагона под нас подогнали. И на Москву, а дальше в Сочи, в закрытый санаторий МГБ.
Первый раз повидал море. И поплавал, покупался. Санаторий с женской прислугой, каждый день развлеканцы. Спортивные площадки, аллеи, пирамидальные тополя. Танцы каждый вечер, кино. А сколько девчонок было приходящих. Везде кусты, шашни, любовь. В общем, нормально отдохнули. Через месяц уже собрали нас и в обратный путь. За то время, что мы отдыхали, пришло пополнение, так что, все мы на дембель. Надо было сдать старое имущество, получить парадки и т.д. Кстати, костюмы нам оставили, с собой привез.
И вот теперь вспоминая, удивляюсь. Лаврентий Палыч Берия был большой души человек. Никогда нас не обижал. За его спиной, как за каменной стеной. И вдруг, английский шпион, завербован в Баку в 1915-м году. Расстрелять, как Врага Народа. Откуда это, ни за что не поверю…
(Отрывок из книги
«СОЛДАТСКИЕ БАЙКИ»
Автор: Валерий Смирнов)
|
Наверх