ТИХООКЕАНСКИЕ КАНИКУЛЫ
Дед
И кто бы мог подумать, что простое желание посмотреть на огород может повлечь за собой целую вереницу приключений, а ведь именно так все и было. Однако, начну рассказывать все по порядку, с самого начала.
Теплое июльское утро. Только-только начала спадать духота. Я сидел за столиком, под густой липой, во дворе у дома моего деда и думал о том, что впереди еще больше месяца каникул и нужно провести их так, чтобы не было потом обидно за бездарно упущенные возможности.
Пережитый перелет через всю страну, из Санкт Петербурга в Южно-Сахалинск – это уже само по себе приключение! Мало того, в свои шестнадцать лет впервые летел на самолете, да еще и куда – к деду, на Дальний Восток, на Сахалин, к Тихому океану! Целых 12 часов между небом и землей, если не считать посадки в пути.
Деда своего видел раньше только на фотографиях. На них он был сначала в военной форме, а потом в форме торгового моряка. Отец много рассказывал мне о том, что дед служил на Камчатке, на подводной лодке, а выйдя то ли в запас, то ли в отставку, пошел в торговый флот. Отец же не захотел стать моряком, хотя поступить в мореходку мог бы запросто, поскольку учился отлично. Вместо этого пошел по юридической линии.
Мне всегда было немножко обидно, что мой отец не моряк, и поэтому твердо решил для себя, что после школы обязательно буду поступать в мореходку. На книжных полках в моей комнате стояли зачитанные до дыр книги Стивенсона, Жюля Верна, Станюковича. Неизвестно, как попавшая в наш дом книга «Управление судном и его техническая эксплуатация» с дарственной надписью деду от автора книги, была мной проштудирована и изучена самым добросовестным образом. Зачитывался ею, как приключенческим романом. Конечно же, разобраться со сложными формулами и расчетами не смог бы, даже если бы захотел, зато знал, что к чему в такелаже, оснастке судовых мачт, устройстве судна и надеялся, что все это пригодится в моей будущей морской жизни.
С раннего детства родители повели меня в бассейн, где с полным осознанием нужности этого дела, стал учиться плавать и нырять. Дело пошло, и вскоре пошли участия в различных соревнованиях, спортивных сборах и, по словам тренера, начал подавать какие-то надежды, однако мысль о том, что спорт станет делом будущей жизни, даже не возникла в голове. Все это нужно было для той, главной, будущей профессии! В результате получил, пусть, юношеский, но все же первый спортивный разряд по плаванию, и на том закончил свои спортивные дела.
Родителей моих, по совершенно непонятным мне причинам, не особо радовали мои намерения, но решение было твердым и непоколебимым. Я не мог и представить себя в какой-то иной профессии. Дед, при этом, всегда казался мне недостижимо-привлекательным и каким-то совсем уж героически-нереальным, скорее - образом, чем человеком. Я мысленно наделял его всякими мыслимыми и немыслимыми достоинствами и, узнав, что полечу к нему, даже немножко боялся встречи.
Поездка на Сахалин, к деду, была обещанной наградой за то, что последний год учился только на «отлично». Они не знали, что так учиться заставлял тот факт, что прошлой осенью я побывал в мореходном училище и поговорил там с ребятами, только что поступившими и еще не совсем отошедшими от экзаменов. Поняв, что с тройками там делать нечего, я принял решение – последние два года учебы в школе посвятить тому, чтобы обеспечить полную гарантию поступления. Первый год осилил вполне неплохо и без особых усилий, за что и получил эту поездку. Хотя… конечно же, догадывался, что все дело в том, что после смерти бабушки, накануне новогодних праздников, дед остался один, и родители хотели, чтобы лето я побыл с ним. Сами они не могли оставить работу. Однако же, главным для меня было то, что оказался здесь, а почему – имеет ли значение?
Итак, первый день на острове. Уйма впечатлений, но главное и самое сильное впечатление – это, конечно же, само море, совсем не такое, как у нас, в Питере. Не серая, почти безжизненная водная равнина с радужными пятнами и плавающим мусором, а совершенно великолепный, до самого горизонта, простор океанской, синей-пресиней, чистейшей и очень соленой воды был в моем распоряжении, и все это великолепие было видно из окна! Добежать до воды ничего не стоило.
Дед не обманул моих ожиданий и оказался очень крупным, но неожиданно ловким и резвым для своего большого тела мужчиной с мощным, чуть хрипловатым голосом. В аэропорту он сразу сграбастал меня своими ручищами и поднял высоко, словно я ничего не весил. С таким человеком шутить не стоит!
- Ну, что, моряк, отоспался после путешествия?- прервал мои мысли громкий бас деда, и я мгновенно представил себе, как он в шторм, легко перекрывая рев ветра и волн, кричит матросам, чтобы они пошевеливались на мачтах!
- Отоспался! - ответил я, вставая и протягивая деду руку.
- Вот и ладно. Будем, значит, считать, что к несению службы готов? – пробасил Дед, крепко пожав мою руку.
- Готов!
- В таком случае – свистать всех наверх! Полный вперед на кухню, за чашками! Сейчас завтракать будем.
- Ладно.
- Отставить «ладно»! Ответ может быть только один: «Есть, свистать всех наверх, и полный вперед на камбуз»!
- Хорошо, понял, - буркнул я.
- Отставить! - еще более суровым голосом прогремел дед.
- Есть, свистать всех наверх и полный вперед на камбуз, - нарочито громко отчеканил на этот раз.
- Ну, вот, так-то правильнее будет, - улыбаясь, сказал дед и направился в дом. Я поплелся вслед за ним, пытаясь сообразить, нравится мне все происходящее или не очень.
Взяв большие чашки, черный хлеб и сахар, вернулся под дерево. Дед задержался на кухне, ожидая пока закипит вода. Вскоре он вышел с чайником и свертком. В свертке оказалась рыба, да какая – большущий кусок соленой кеты. Дед нарезал ее крупными кусками и, смачно откусив, подмигнул, молча пригласив действовать так же. Что это была за рыба! Нежнейшее темно-красное рыбье мясо было упругим и сочным, фантастически вкусным и совершенно не соленым. Столь необычного завтрака со мной еще не случалось!
Во время завтрака пару раз попытался назвать деда Василием Ивановичем, но дед строго посмотрел на меня.
- Я что-то не то сказал?
- Давай, внучок, договоримся… Все церемонии оставим для других времен и для других мест. Перед тобой Дед и по сути, и по призванию. По сути потому, что я твой дед и есть, а по призванию потому, что звание мое - судовой старший механик, а он всегда на флоте назывался Дедом. Одним словом, впредь мое имя для тебя – Дед. Уразумел?
- Так точно, уразумел! - неожиданно для себя гаркнул я, и тут же понял, что попал в нужную точку – дед расцвел широченной улыбкой.
- Похоже, не совсем ты еще потерянный человек!
Так приятно мне еще никогда не было! Я невольно расправил грудь и попытался придать себе значительный вид, однако тут же схлопотал от деда.
- Очень похож!
- На кого,- спросил я, втайне ожидая, что на него, на своего деда.
- На петуха, который перед курами вид свой строит!
Это был удар ниже пояса, и это ужасно разозлило меня, поскольку не считал себя таким глупым петухом, но Дед тут же обезоружил меня своей ослепительной улыбкой.
- Сейчас можешь часик-другой погулять по берегу, а потом мы с тобой пойдем и рыбёшки на обед подловим.
Взяв с собой подаренный Дедом еще в аэропорту совершенно необычный, великолепный складной нож, направился туда, откуда доносился легкий шум прибоя.
Вот почему, когда думаешь о чем-то, мечтаешь, оно представляется таким красивым, таким заманчиво прекрасным, а когда оказываешься рядом - ничего особенного? Обычное небо, обычные горы, обычные камни, обычные деревья и облака. Даже океан, одни только мысли о котором всегда будоражили мое сознание, был необычным только первые пять минут, а потом превратился в огромное поле сине-зеленой воды, заполняющей все обозримое пространство от берега, усыпанного слоем круглых, тяжелых, словно специально обточенных кем-то разноцветных камней, до четкой и резко прочерченной темной линии горизонта.
С такими мыслями я шел по камням, что оказалось не совсем легким занятием, разглядывая черно-серо-желто-красные разводы на них. Некоторые камни настолько поражали мое воображение, что поднимал их, чтобы разглядеть получше. Разноцветные, полупрозрачные прожилки, полосы, разводы чередовались с такой, казалось бы, рукотворной продуманностью, что бросить камень было очень трудно. Хотелось собрать все самые красивые и увезти их домой, чтобы там показать друзьям. Улыбнулся этой мысли и представил себе, какого размера должен быть самолет и сколько грузовиков понадобится, чтобы доставить все камни к нему!
Волна чуть плескала, накатываясь на камни и, приглядевшись, неожиданно обнаружил, что в этом прибое кишат малюсенькие рыбки, всего сантиметра по два-три длиной! Вместе с волной они накатывались на камни и что-то там собирали, а потом вместе с волной откатывались метра на два. Так и не увидев, что они тем ловят, пошел дальше.
Длинный, километра два, каменный пляж, как я понял, не всегда бывает таким мирным и тихим. Метрах в десяти от воды шел целый вал старой морской травы, повсюду валялись большущие коряги, добела обточенные волнами. Не получалось даже представить себе, какой силы и величины должны быть волны, создавшие этот вал.
Постепенно дошел до конца пляжа и уткнулся в тупик из больших, как-будто рваных, валунов, уходящих от небольшой, поросшей низкорослым лесом, возвышенности в воду. Обойти их можно было по воде, но глубина там была, явно, не менее метра. Раздеваться и лезть в воду не хотелось. Внимательно оглядев камни, понял, что вполне смогу вскарабкаться по ним и посмотреть, что там, за ними, если постараюсь.
Цепляясь за выступы, буквально на пальцах ног и рук взобрался на валуны, и передо мной открылся совсем другой мир! Небольшой пляж, покрытый совершенно великолепным желтым песком, был длиной не больше двухсот и шириной около пятнадцати метров. Вдоль пляжа возвышался крутой обрыв, высотой метров двадцать.
Я уже повернулся, было, чтобы вернуться на «свой» пляж, как внизу кто-то чихнул.
(Отрывок из книги:
Виктора Фадеевича Фёдорова
«Тихоокеанские каникулы»)
|
